Доколе будем терпеть глумление над нами?…

Игорь Андреев • 09 октября 2016
Кажется, никогда за всю историю отечественного книгопечатания на читателя не обрушивалась такая лавина книг. Книги по истории в этом лавинном потоке занимают не последнее место. Однако обилие не радует.

    Очень скоро становится ясно, что большинство романов скроено по общим меркам и похоже друг на друга, как пироги одной выпечки. Бороться с этим бедствием бесполезно. Зуд писательства приобретает эпидемический характер.

    Но — нет худа без добра. Широкие массы обретают уверенность в собственном даровании. Теперь каждый может внести свой скромный вклад в литературу.

    Для доказательства мы предлагаем вниманию читателя вариант остросюжетного историко-эпического романа, построенного в полном соответствии с утвердившимися ныне канонами. В романе, как и положено, есть грозный и справедливый государь, представители элиты (патриоты и изменники) и протестующие, но патриотически настроенные выдвиженцы из угнетенных масс.

    Для удобства роман можно отнести как к допетровской России, так и к послепетровской — кто как пожелает, поскольку разницы нет никакой (для романа из жизни XVIII века надо лишь изменить некоторые слова, что сделано для наглядности в представленном тексте).

    Достоверность романа обеспечивают строго научные комментарии (они всегда производят впечатление), которые даны в сносках. Таким образом, наш эпохальный образец несет не только высокую эстетическую, но и познавательно-образовательную нагрузку.

    На переломе

    Роман из жизни Московского царства (Российской империи)

    Глава 1.
    Штурмом брать животы!

    Царь (император) хмуро сидел на троне, выщипывая бороду (теребя голый подбородок) и сверля бояр (сенаторов) гневными очами (глазами).

    - Так как же, бояре (господа сенаторы)? Доколе будем терпеть глумление над нами немцев?!

    - Куда нам с ними, государь (ваше величество), тягаться, — простодушно встрял (произнес) боярин (сенатор) князь Федор Иванович Долгополов, известный космополит1 и хапуга. — Весь дефицит2 чрез них, проклятых, идет. Три шкуры дерут (ассигнациями), а деваться некуда — надо терпеть.

    - Может тебе, Федька, и сподручно терпеть, а нам не с руки, — вспылил гордый князь Василий Михайлович Химки-Ховрино. — Вели, государь (ваше величество), немцев с царства (из империи) выбивать и нашим товаром жить.

    Долгополов раскатисто рассмеялся.

    - Совсем ополоумел князь! Да где это видано, чтобы мы нашим товаром жили?! Чай3, не варвары какие, XVI (XVIII) век за окном. Ты, князь, видать ум свой в кабаке (трактире) пропил, раз такое плетешь.

    Пикировка бояр (господ сенаторов) вывела царя (императора) из себя. Он хватил посохом по полу (кулаком по столешнице) и закричал:

    - Стыдитесь! Лаетесь, аки псы, когда немцы державу нашу растаскивают4. За такую вашу дурь в опалу вас, на дальнее воеводство (губернаторство). Тебя, Васька, в Астрахань, тебя, Федька, в Архангельск. Вон с глаз моих!

    Вельможи, горько плача и скаредно (по-французски) ругаясь промеж себя, отправились в ссылку. Наступила тягостная тишина, которая бывает только при абсолютизме (просвещенном абсолютизме), и лишь думный дьяк (тайный советник) Агей Крюк, человек умный, но со связями, осмелился нарушить ее.

    - Немцы ловки, слов нет, но и у нас на их заморский товар свой есть. Прикажи, государь, и мы их квасом сомнем.

    - Ой, ли? — хором засомневались погрязшие в консерватизме бояре (сенаторы).

    - Истину говорю! Что их прокисшее вино против нашего квасу, особенно клюквенного или медового? До самой Гишпании (Испании) квас повезем и рынки повоюем.

    Царь (император) обрадовался. Хоть и скуповат был, а тут не устоял, расщедрился, — одарил Крюка ласковым взглядом (орденом).

    - Дело говоришь, Агей! Вот вам мой указ. Везти квас за море, штурмом брать немецкие животы!

    Глава 2.
    Заговор немцев

    Английский шпион и посол граф Кальве, тайный приверженец пуритан5, принимал на Старом Посольском дворе в Москве (в посольском особняке в Петербурге) французского посла и шпиона маркиза Вискаса. Оба смертельно ненавидели друг друга, особенно после того, как граф выиграл у маркиза в дурака конюшню в самом центре столицы. Но на этот раз политические соображения перевесили мелкие дрязги.

    - Московиты подымают голову. Я боюсь за наших пивоваров, — признался граф Кальве.

    Вискас, как истинный француз, был ветренен и беспечен.

    - Вы имеете в виду интригу с квасом? У них ничего не выйдет. В Лувре (в Версале) не станут хлестать квас вместо шампанского.

    Граф недобро усмехнулся вставными челюстями.

    - Кто знает — кто знает. Вы когда-нибудь пили квас? Нет, не тот, что продают на улицах. Настоящий, домашний. У меня его Акулька (мадмуазель Акулина) готовит.

    Граф достал из погреба запотевший кувшин и разлил квас в венецианские чарки.

    - За здоровье их величеств, — провозгласил маркиз, выуживая из кармана закуску — горсть чеснока и сардины. — Что это за прекрасный напиток? Неужели квас?

    - Да, и он разорит виноградарей вашей бедной Франции.

    - Нет-нет, я знаю московитов (русских). Они не выдержат технологии.

    - Увы, маркиз, на этот раз они серьезно настроены. Даже купили в штатах6 импортное оборудование — обручи на бочки.

    - О, Пресвятая Дева! — схватился в отчаянье за парик Вискас. — Как нам спасти цивилизацию?!

    - Наконец-то вас проняло, — обрадовался англичанин. — К счастью, у меня созрел превосходный коварный план…

    Глава 3.
    Луидорами нас не купишь!

    - Легких кафтанов побольше кладите, — приказывал Химки-Ховрино слугам, укладывавшим сундуки (чемоданы) в телеги.

    - И шубы, шубы тоже, — запричитала боярыня (сенаторша) Марфа.

    - Цыц, глупая баба (для XVIII тоже баба)! — прикрикнул на жену Василий Михайлович. — В жару едем, без шуб обойдемся.

    - Как без шуб? Ведь моль побьет (из моды выйдет).

    - Ну и пускай разор, пускай нищета! Все равно в мире правды нет. Вон Федьке Долгополову как повезло. На холодок едет, елками дышать. Где справедливость?

    В дверь постучались. Вошедший холоп (мажор) доложил:

    - Немец из фряжской земли к боярину на два слова (на аудиенцию) просится.

    - Вот нелегкая принесла! Проси. А ты, матушка, ступай, нечего на немцев зенки пялить.

    Боярин (сенатор) блюл свою нравственность и жену никому не показывал.

    - Мое сердце обливается кровью, — начал хитрый, как Одимей7, маркиз Вискас. — Я отписал в Лувр (Версаль). Весь двор в скорби. Такой великий ум — и в такую глушь!

    - Плевать я хотел на твой Лувр (Версаль) с колокольни Ивана Великого, — ответил прямодушный Химки-Ховрино. — Лучше говори, зачем пришел. Чай, не чай8 (кофе) со мной пить.

    Маркиз, привыкший к коварной европейской учтивости, был смущен такой простотой.

    - Слышал я, что государь ваш по навету дьяка (тайного советника) Крюка вздумал торговать с нами квасом. То зело прискорбно, ибо кваса мы не пьем и окрошки не едим. Так вы бы, князь, это дело испортили и Крюка опозорили. Тогда его в опалу, а вас в Москву.

    - Это как же… испортить?

    - Очень просто. Как придет к вам указ караван с квасом собирать, так вы его окольным путем через Индию отправляйте. Известно, товар скоропортящийся, по дороге скиснет; а коли на то в деньгах нужда — вот! — и маркиз широким жестом высыпал на стол новенькие луидоры.

    Химки-Ховрино, хотя и был боярином (сенатором), но в душе оставался патриотом. Он побледнел и взвился.

    - Ах ты, погань фряжская (французская)! Вздумал меня купить луидорами!

    Вискас опомниться не успел, как Василий Михайлович сгреб его за грудки и выбросил в повалушное окно.

    Глава 4.
    Гинеи-шиллинги на бочку!

    - Шуб и шапок поболе кладите, — кричал боярин Долгополов слугам, укладывающим рухлядь в сани (карету).

    - А летники и сарафаны куда? — запричитала боярыня (сенаторша) Дарья.

    - Цыц, глупая баба, — осадил жену князь. — В холод, в сугробы едем, зачем сарафаны.

    - А если без присмотра растащат?

    - Ну и пускай тащат. Все равно правды нет. Вот Ваське Химки-Ховрину опала досталась. Не опала — юга и курорт9.

    Вбежавший в светлицу (кабинет) слуга доложил:

    - К вашей милости немец англитской земли просится.

    Одетый во все ношенное граф Кальве сразу перешел к делу.

    - Не буду лукавить, боярин (сенатор). Ваш отъезд для нас — нож в сердце. Лондон скорбит. В Сити10 — самострелы. Но у нас — граф поднял палец — не принято бросать хороших людей в беде.

    - Неужто из-за меня войну объявите?

    - Мы бы с удовольствием. Но сейчас у нас денежные затруднения. Однако есть другой способ…

    - В эмиграцию не поеду. Я вам не какой-нибудь Курбский11.

    - Зачем же в Лондон, когда можно и здесь. Прикажите кораблям с квасом из Архангельска вкруг Америки плыть. Глядишь, и сгинут в морской пучине. Государь на вашего недруга Агейку Крюка рассердится. Его — на плаху (в темницу), тебя, боярин (сенатор), назад в Москву.

    - Опасное дело, — заколебался Долгополов, — фунты-гинеи дашь?

    - Сколько угодно — все на бочку!

    Князь шаркнул горлановую шапку (шляпу с позументом) об пол.

    - Эх, жисть наша боярская (сенаторская), каторжная. По рукам!

    Глава 5.
    Справедливый государь

    Царь (император) скучал. Он смотрел в слюденное (застекленное) оконце, сочившееся чахлым светом, и вздыхал. Было от чего придти в уныние. Прошел год, а в стране не было ни кваса, ни денег (валюты). Вчера он даже решил отрубить голову (отдать в Тайную экспедицию) Крюку, но одумался — пускай еще ее поносит.

    В сенях (вестибюле) послышался шум. Двери распахнулись и в покои, размахивая грамоткой (депешей), ворвался расхлестанный Агей Крюк.

    - Великий государь (ваше императорское величество), важные вести!

    - Говори.

    - Посольская отписка из Италии. Караван с квасом прибыл в Италию из Астрахани. Торговля идет бойко. Квас теснит вино. В Неаполе восстание виноградарей. Разбито десять бочек. Испанский дук (герцог) ввел в город ратных людей…

    По мере того как дьяк (тайный советник) читал, лицо царя светлело.

    - Слава Богу, — наконец, сказал царь12 (император13). — Отпишите в Астрахань боярину (сенатору) Химки-Ховрино с похвалою: за то, что караван хорошо снарядил, я его прощаю и велю еще три года воеводою (губернатором) в Астрахани сидеть. А что про морской караван слышно? Давно от князя Долгополова известий нет.

    - Великая измена, государь. Федька Долгополов вкупе (в аллиансе) с ворами, немцами графом Кальве и маркизом Вискас такую шкоду учинили, что язык немеет.

    Просветлевшее лицо царя (императора) снова потемнело.

    - Говори.

    - Разреши, государь, человека привести, который про измену проведал и донес.

    Царь (император) сурово кивнул сумрачной головой.

    Двое стрельцов (кавалергардов) ввели в палату (зал) мужика. По тому, как запахло луком, чувствовалось, что мужик из самой гущи народа. Царь (император) поморщился, но стерпел.

    - Как звать?

    - Мишка аз.

    - Вор (бунтовщик)?

    - Разинец (пугачевец), — гордо ответил Мишка.

    - Ишь ты, смелый какой, — недобро усмехнулся царь (император). — А почто мне помогаешь, на боярина (сенатора) Долгополова доносишь (фискалишь)?

    - Нет мочи смотреть, как изменник народный продукт губит. В Архангельске сам слышал, как он твоим государевым словом приказал квас вокруг Америки вести. Для выдержки, говорит. А губит квас воевода (губернатор) по наущению немцев, супротивников московских (российских)!

    - Ах, вор, ах, мерзавец! — заскрипел передними зубами царь (император). — Агей Крюк! Поедешь в Архангельск с розыском. Долгополова в железа и сюда прислать. Пускай в немилости в Москве живет. Корабли из Америки вернуть и отправить в Европу. Послов схватить.

    - Никак нельзя. Послы — дипломатическая неприкосновенность. Можно только выслать, — возразил Крюк.

    - Вот она, Европа, — в бессилии развел руками царь (император), — даже душу не отведешь. Тогда вот что: Мишку за вести наградить, за воровство — повесить.

    - Суров ты, государь, но справедлив, — со вздохом умиления произнес думный дьяк (тайный советник), уводя Мишку награждать и вешать.

    Эпилог.
    Свежий ветер

    Свежая куртина (ветер) полоскала широкую холстину парусов. По сходням кораблей крепкие, похожие на Мишку, мужики (бурлаки) споро катали бочки с квасом. Бочки падали в раскрытые рты (зева) трюмов и замирали, бурля вспененным суслом. Ядрено пахло морем, простором и перспективой. Сломленная Европа, вытягиваясь в очереди, вожделенно ждала кваса…

    Сноски

    1Здесь — интернационалист.

    2Дефицит — от лат. «Недостаток». Издавна существовал на Руси, что неопровержимо доказано крестьянскими бунтами и городскими восстаниями.

    3Не путать с чаем — напитком.

    4В переносном смысле. Имеется в виду неэквивалентный обмен — товары на энергоресурсы (дрова) и полезные ископаемые (меха).

    5Разновидность непьющих людей в Англии, занятых первоначальным накоплением капитала.

    6Не путать с США. Здесь — Голландия.

    7Злостный неплательщик алиментов из греков. Был опознан и изобличен женой Пенелопой. Символ хитрости.

    8Здесь как раз чай, как чай — импортный китайский напиток из растения, произрастающего в Краснодарском крае.

    9Такого термина в те времена не было, но в историческом романе допускаются маленькие неточности.

    10Деловая часть Лондона, где располагались банки и ростовщики.

    11Первый грамотный диссидент, известный тем, что переписывался с царем Иваном Грозным.

    12Царь был верующим.

    13Хотя император был масоном, в глубине души он тоже верил в Бога.