Восемьдесят семь тысяч лагерей и тысячи тюрем, в которых страдали и умирали от голода, истязаний и болезней миллионы людей. Об этом нужно писать, чтобы потомки знали, какой была на самом деле советская власть. После революции 1917-го люди разделились на два лагеря - белых и красных, и пошла вражда на долгие годы.
Я родился в 1935 году, а трёх лет от роду попал во «враги народа». Только в 65 лет сняли с меня это позорное клеймо. А я, считавшийся в течение шестидесяти двух лет врагом народа, имел к тому времени 44 года трудового стажа, медаль «За доблестный труд», которую я называю наградой за коммунистическое рабство.
Мы, дети войны, сейчас старики и старухи. Добрая половина из нас - инвалиды, которые кондыляют на трёх ногах (с палкой, то есть) в поликлинику за здоровьем, которого уже нет и не будет. А летом, несмотря на нездоровье, кондыляем на свои садовые участки, чтобы вырастить картошку и другие овощи. Отказаться от участка нельзя, ведь от пенсии после оплаты жилищно-коммунальных услуг и расходов на лекарства остаётся мизер. И попробуй на него прожить до следующей пенсии, не имея поддержки от своего огорода. Жилищно-коммунальные чиновники - настоящие шкуродёры, половину пенсии, а то и больше дерут с инвалидов.
Вернусь к тому, о чём начал, - какой на самом деле была советская власть. Так вот: в начале Великой Отечественной войны президент США Рузвельт прилетал на Колыму - посмотреть, чем будет расплачиваться Сталин за оказанную СССР помощь. Рузвельту показали тонны золота.
И помощь от Рузвельта пошла: паровозы со стокерами, грузовые машины, самосвалы, самолёты и другая техника, которой у нас тогда не было. А также продукты питания (тушёнка, сало-шпик, тростниковый сахар-сырец) и одежда. Всё это выдавали работникам рудников и их семьям на боны. Мы с мамой жили на руднике Вершина- Дарасуна (об этом я писал вам в предыдущем материале).
А какой ценой доставалось золото, которым расплачивался Сталин за эту помощь? Двести лагерей было на Колыме. Заключенные, что содержались в них, мыли золото. Голодные, больные, вшивые, они через три месяца превращались в доходяг. Чекисты уводили их в тундру и расстреливали. На смену расстрелянным приходили новые этапы. И так было до 1953 года, пока не умер Сталин.
Тысячи шапок взлетели в воздух, когда на рудник пришла весть о смерти Сталина. А за ней пришла и амнистия. Выжившие возвращались домой. Через всю страну шли эшелоны с бывшими каторжниками. Сколько же в них накопилось злобы за годы каторги! Я видел своими глазами их свирепые лица. На станциях они срывали стоп-краны, грабили людей, переворачивали кверху дном уличные киоски.
Разбушевавшихся каторжников порой не могла успокоить даже окружавшая их конная милиция с саблями наголо. Кого только не было среди тех, кто получил волю! Воры, дезертиры, власовцы, бандеровцы, «враги народа», бежавшие из немецкого плена солдаты. И в одном ряду с ними те, кто унёс с поля пригоршню пшеницы голодным детям, кто рассказал в кругу товарищей анекдот про Сталина... Каждый со своим сроком отсидки -от восьми до двадцати пяти лет. И все со сломанными в лагерях судьбами. Верно пишет Александр Ипатов: «Наш город вырос на костях в прямом и переносном смысле». И не только город Северодвинск, но и Норильск, Магадан, Колыма построены на людских костях.
