В конце 40-х — начале 50-х годов прошлого века — после появления ядерного оружия и баллистических ракет — стало ясно, что их сочетание даст своего рода «абсолютное» оружие, неуязвимое и наносящее огромный ущерб противнику. Угроза создания столь мощного наступательного оружия, естественно, поставила вопрос о средствах обороны от него — о противоракетной обороне.
Чтобы понять сложность этой задачи, сравним ее с созданием зенитно-ракетного оружия, первые образцы которого появились как раз в начале 50-х годов.
Самолет имеет в десять — двадцать раз большие размеры, чем боеголовка, отделяемая от баллистической ракеты. С помощью специальных покрытий «заметность» боеголовки для радиолокатора можно снизить еще в пять — десять раз. Но это означает, что обнаружить боеголовку в сто раз сложнее, чем самолет.
Скорость самолета не превышает одного километра в секунду. Поэтому если он обнаружен на дальности 200 километров, то для его поражения на дальности 100 километров достаточно иметь зенитную ракету примерно с такой же скоростью. Боеголовка межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) имеет скорость около семи километров в секунду. Чтобы ее поразить на той же дальности, необходимо либо иметь противоракету с такой же скоростью (что совершенно нереально), либо создать противоракету со скоростью около трех километров в секунду (что очень непросто), но увеличить дальность обнаружения до 300 — 350 километров.
Кроме того, в нашем примере зенитная ракета сближается с целью со скоростью два километра в секунду, а противоракета — десять километров в секунду. Это означает, что противоракета должна значительно быстрее корректировать свое движение, чтобы попасть в цель. А следовательно, необходимо применять куда более сложные системы управления.
Самолет, в сущности, очень уязвимая цель: попадание в него нескольких десятков осколков с большой вероятностью повредит органы управления, топливные системы или поразит экипаж. Боеголовка рассчитана на огромные механические и тепловые перегрузки при входе в атмосферу, поэтому поразить ее гораздо труднее.
Наконец, поражение самолета, оснащенного обычным вооружением, с вероятностью 0,8-0,9 — это совсем неплохой результат (зенитная артиллерия во время войны имела в сотни раз меньшую эффективность). А ядерную боеголовку требуется поражать с очень высокой вероятностью, чтобы предотвратить огромный ущерб.
Когда один из высоких руководителей выступал перед аудиторией первых разработчиков советской системы ПРО и с воодушевлением произнес: «Вам поручено создать систему на грани возможностей современной техники!», из зала раздалось: «А не за гранью ли?».
Тем не менее важность и сложность проблемы ПРО вызывала у инженеров и ученых энтузиазм. Государство предоставляло на эти цели значительные средства, и работы развернулись широким фронтом.
Основные задачи системы ПРО
Для построения системы ПРО необходимо:
- выбрать участки траекторий атакующей МБР (межконтинентальной баллистической ракеты), на которых осуществимо ее поражение;
- создать дежурную информационную систему, способную обнаружить на значительных дальностях атакующие МБР и выдать целеуказания другим средствам системы ПРО;
- создать системы точного сопровождения целей и наведения противоракет;
- разработать методы селекции, позволяющие выделять боеголовки среди многочисленных ложных целей;
- создать средства поражения боеголовок;
- разработать алгоритм управления всеми элементами системы и поражения целей в автоматическом режиме.
Все эти задачи должны решаться в условиях естественных и специально созданных противником помех, а также в условиях атаки средств ПРО.
Первое поколение ПРО
К середине 50-х годов началось создание опытных полигонных образцов комплексов противоракетной обороны. В СССР и США применялись сходные концепции.
Боевой задачей ПРО считалось поражение небольших групп баллистических целей на нисходящей заатмосферной части траектории на высотах от 100 до 300 километров и на дальностях от точки падения от 150 до 600 километров. Использование других заатмосферных участков траектории требовало размещения средств ПРО в космосе, что в те годы было невозможно.
Для обнаружения целей применялись мощные дежурные радиолокационные станции — РЛС — с огромными антеннами (до 30 метров), которые «осматривали» пространство путем механического поворота антенн. Позже появились РЛС с неподвижными антеннами (размерами до 50 — 100 метров) и электронным управлением лучом «зрения».
Точное сопровождение целей и противоракет также вели РЛС с антеннами механического сканирования. В результате каждая РЛС могла сопровождать только одну цель или противоракету.
Методов селекции еще не было, и корпус последней ступени ракеты подлежал перехвату так же, как и боеголовка.
Противоракеты имели скорость около трех километров в секунду на дальности порядка 600 километров. После стартового участка противоракета летела к цели практически по инерции. Первоначально предполагалось поражать боеголовки обычными осколочными зарядами. Первый успешный эксперимент такого рода провели в СССР в марте 1961 года, и это достижение сравнимо с состоявшимся через месяц полетом Гагарина. Однако применявшийся способ определения координат цели и противоракеты годился только для одиночной цели. При переходе к другим способам точности резко упали (промахи до 100 метров), и для поражения боеголовок пришлось использовать противоракеты с ядерным зарядом.
Алгоритмы боевого управления осуществляли сложную логику перехвата, выбирая точки встречи с различными целями так, чтобы исключить взаимное поражение противоракет, а также не затенить цели, находящиеся позади областей ядерных взрывов.
В СССР на этих принципах была создана опытная система «Алдан», а затем развернута боевая система ПРО Москвы А-35.
В США на тех же принципах был создан и испытан на полигоне комплекс «Найк-Зевс», но создание боевой системы было признано нецелесообразным.
Второе поколение ПРО
Работы в области ПРО привели к тому, что ракетчики, в свою очередь, начали разрабатывать средства борьбы с ПРО. В короткое время были созданы эффективные средства преодоления ПРО: станции активных радиопомех и пассивных отражателей, резко снижающих эффективность РЛС, а также многочисленные типы ложных целей (легких надувных, комбинированных, плазменных и так далее). В результате система ПРО должна была уже поражать сложную баллистическую цель, состоящую из сотен элементов. Возникла кардинальная проблема ПРО — задача селекции боеголовок среди ложных элементов. Системам первого поколения это было не под силу.
В конце 60-х годов сформировалась двухэшелонная концепция нового поколения ПРО.
Первый эшелон строился на тех же принципах, что и ранее, а для селекции боеголовок планировалось использовать противоракету, запускаемую раньше поражающих противоракет и оснащенную мощным ядерным зарядом. Считалось, что подрыв этого заряда позволит уничтожить легкие ложные цели, а среди оставшихся ложных целей выделить боеголовки по разнице в изменении скоростей от ядерного «удара».
Второй эшелон использовал естественную фильтрацию целей в атмосфере: ложные элементы, имеющие малую массу, быстрее тормозятся, что позволяет выделить боеголовки на высотах около 50 километров. Для поражения целей в атмосфере были созданы высокоскоростные противоракеты (со скоростью около 2,5 километров в секунду на дальности 40 — 50 километров) с быстродействующими системами управления, оснащенные нейтронными ядерными боевыми частями малой мощности.
В РЛС нового поколения были применены неподвижные антенные системы с электронным управлением лучом, что позволяло одной РЛС сопровождать много целей.
Резко усложнились алгоритмы боевого управления.
В США в середине 60-х годов на этих принципах был создан опытный комплекс ПРО «Найк-Х», и вначале предполагалось развернуть оборону территории США (система «Сентинел» в составе 12 — 15 комплексов). Затем этот проект был переориентирован на оборону стартовых площадок МБР, и началось создание комплекса ПРО на базе «Гранд Форкс».
В СССР на тех же принципах во второй половине 70-х годов был создан опытный полигонный комплекс ПРО «Амур», а в конце 70-х нача-лось развертывание боевой системы А-135 противоракетной обороны Москвы.
Однако и системы ПРО второго поколения не привели к серьезному прорыву.
Во-первых, выяснилось, что ядерная селекция целей за атмосферой весьма ненадежна, а мощные селектирующие ядерные взрывы могут нанести значительный ущерб окружающей среде (например, вывести из строя системы электроснабжения на огромных территориях). В результате заатмосферный эшелон оказался вновь неэффективным.
Во-вторых, атмосферный эшелон оказался «прижат» к земле, перехватывать боеголовки можно было только на небольших дальностях (до 50 километров) и в ограниченных зонах, где трудно было разместить более 10 — 20 точек встречи противоракет с целями так, чтобы подрывы боевых частей одних противоракет не поражали другие противоракеты. В результате зона обороны, то есть территория, обороняемая одним комплексом, оказалась очень малой (10 — 20 километров), а боевые возможности ограничивались поражением всего нескольких сложных целей.
Подписание в 1972 году договора об ограничении систем ПРО явилось, в сущности, признанием тщетности попыток СССР и США создать эффективную систему ПРО.
После этого в США законсервировали, а затем и демонтировали комплекс ПРО на базе МБР «Гранд Форкс», а в СССР в рамках Договора по ПРО было завершено создание боевой системы А-135 (без противоракет заатмосферного эшелона).
Стратегическая оборонная инициатива Рейгана
В 1983 году президент США Р. Рейган выступил со стратегической оборонной инициативой — СОИ, придавшей работам по ПРО в США беспрецедентный размах.
Был развернут огромный комплекс научно-исследовательских, экспериментальных и опытно-конструкторских работ для создания средств поражения МБР на всех участках траекторий их полета. Велись работы по лазерному оружию в оптическом диапазоне и рентгеновским лазерам с ядерной накачкой, по совершенствованию противоракет и систем наведения. Совершенствовались радиолокаторы и создавались оптоэлектронные информационные средства. Была развернута программа селекции целей с использованием всех диапазонов волн — радио, оптического, рентгеновского. Создавались мощнейшие вычислительные системы, в частности, именно в недрах СОИ зародился Интернет.
Все эти работы опирались на мощный фундамент программ по созданию новых технологий в радиотехнике, оптоэлектронике, ядерной физике, лазерной технике, ракетной технике, вычислительной технике и в других областях.
СССР, как известно, ответил на инициативу Рейгана несимметрично, сосредоточив усилия на средствах преодоления ПРО. Однако импульс получили и работы в области ПРО.
Среди новых концепций, разрабатывавшихся в то время, особенно выделим поражение МБР на активном участке траектории. На этом участке благодаря мощному излучению факела двигателя и большим размерам ракету легко обнаружить, кроме того, она представляет собой одиночную цель, и эта цель очень уязвима: любое значительное механическое воздействие может привести к ее разрушению или взрыву. Наконец, если ракета оснащена несколькими боеголовками, то уничтожаются они все разом.
Для поражения МБР предполагалось использовать миниатюрные (массой 20 — 30 килограммов) высокоскоростные и высокоманевренные противоракеты, размещенные в космосе на низких орбитах. Такая противоракета должна с помощью бортовой оптоэлектронной системы осуществить точное самонаведение на МБР и ее поражение путем прямого попадания.
Помимо технических сложностей эта концепция имеет ряд и других недостатков. На орбитах вблизи каждого района массового старта должно оказаться достаточно много противоракет, что требует огромных затрат на развертывание и поддержание мощной орбитальной группировки противоракет. Кроме того, стартующая ракета может быть оснащена средствами увода противоракет (например, тепловыми отстреливаемыми ловушками). Длительность активного участка МБР в перспективе может быть значительно сокращена, в этом случае противоракета не успеет долететь до цели.
В целом новый этап работ по ПРО (с 1983 года до конца 80-х годов) так и не позволил создать систему обороны от крупномасштабных (не говоря уже о массированных) ракетно-ядерных ударов.
Глядя на историю глобального противостояния между СССР и США, приходится признать, что развертывание работ по ПРО было неизбежно.
Однако в работах по новым направлениям (и в области вооружения, и в других областях) очень важно правильно принимать решения о своевременном переходе от одной стадии работ к другой: от научно-исследовательских и экспериментальных работ (это совсем незначительные затраты) к опытно-конструкторским работам (более существенные затраты), затем — к созданию опытных полигонных образцов (это уже серьезные затраты), затем — к созданию боевых образцов и наконец — к развертыванию боевых систем (а это очень большие затраты).
На мой взгляд, в СССР напрасно строили боевые системы (и может быть, некоторые полигонные комплексы). По-видимому, причиной этого было пренебрежение к экономическим потерям и отсутствие политически влиятельного общественного мнения. Администрация США также дважды пыталась развернуть боевые системы, однако Конгресс, вооруженный оценками крупных ученых, предотвратил это.
Проведение же научно-исследовательских и экспериментальных работ, а также создание некоторых опытных полигонных комплексов было вполне оправдано. Без опыта этих работ нельзя было получить надежное представление о возможностях ПРО и оценить ее угрозу для стратегического равновесия. Именно этот опыт лежит в основе двух принципиальных положений сегодняшнего дня: а) создание в ближайшие два-три десятилетия ПРО США, способной противостоять ракетно-ядерным силам России, невозможно; б) создание ПРО от незначительных ракетно-ядерных группировок (несколько десятков или даже до сотни МБР) дорого, но возможно.
ПРО и стратегическая безопасность
С начала 90-х годов и СССР, и США сосредоточили работы на создании ПРО от «третьих» стран, имеющих или стремящихся создать ядерное оружие и МБР. Эти страны в силу слабости их экономики не смогут создать мощные группировки МБР, отставание в ракетных технологиях не позволит им использовать сложные комплексы средств преодоления ПРО, поэтому такая задача многим специалистам представляется технически разрешимой.
С середины 90-х годов в России в результате финансовых трудностей работы по новым системам ПРО практически прекратились. В США эти работы продолжались и привели к последним инициативам в этой области президента Дж. Буша и выходу США из договора по ПРО 1972 года.
Россия в ближайшие годы не сможет выделять значительные средства на работы в области ПРО. Имеющиеся ресурсы целесообразней направить на значительно более насущные задачи: реформы в армии, оснащение современным оружием сухопутных войск и совершенствование баллистических ракет.
Создание нового оружия и угроза его применения против агрессии — не единственное средство укрепления мира и стабильности. В современном мире все большую роль в обеспечении безопасности играют экономическая и политическая интеграция стран, приводящая к невозможности взаимной агрессии. Сегодня Франция не опасается нападения Германии, несмотря на все прошлые войны и конфликты. И в странах Западной Европы не раздается бурных протестов против планов США в области ПРО.
Поэтому сегодня главные факторы, обеспечивающие безопасность России, — ее экономический рост и интеграция в мировое сообщество.
