«Пираньи? Сидели мы в ресторане, смотрели на аквариум с этими рыбинами. Потом я не выдержал, — уж не помню, сколько было выпито, — подошел к аквариуму, сунул руку — не едят. Не хотят! Вот тебе и пираньи!» — такой анекдотический рассказ из уст одного знакомого автор услышал пару лет назад. А в самом деле, на что способны пираньи?
От Альфреда Брема до Игоря Акимушкина книги о животных пестрят рассказами о кровожадных пираньях. «Очень часто крокодил обращается в бегство перед дикой стаей этих рыб… Нередко рыбы эти осиливают даже быка или тапира… Добрицгофер рассказывает, что два испанских солдата… подверглись нападению (пираний) и были растерзаны» (А. Брем). Эти сообщения стали «классикой жанра». С появлением «Жизни животных» каждый гимназист узнал, что реки Бразилии кишат рыбами-убийцами.
Со временем стайки рыб переплыли из книг и статеек в залы кинотеатров. Среди «фильмов ужасов», снятых об амазонских хищницах, можно упомянуть фильмы «Пиранья» (1978) режиссера Джо Данте) и «Пиранья-2» (1981) режиссера Джеймса Камерона. Сюжеты их схожи. На берегу живописного озера расположена военная база. Там выращивают пираний. Случайно хищницы попадают в воды озера и начинают поедать туристов…
Золотая середина: затопленный лес и великая сушь
«Было бы наивно демонизировать пираний» — пишет немецкий зоолог Вольфганг Шульте, автор недавно изданной книги «Пираньи». Около тридцати лет он изучал этих тропических хищников и как никто другой знает их двуликую сущность: «Но было бы также наивно изображать их, как безобидных рыбок, совершенно не опасных для человека. Истина лежит посредине».
В Южной Америке обитает, по мнению разных ученых, от пятнадцати до тридцати с лишним видов пираний. Они питаются в основном мелкой рыбешкой, креветками, падалью и насекомыми.
Лишь немногие пираньи нападают на теплокровных животных; среди них, например, красные и черные пираньи. Зато эти рыбы скоры на расправу. Если птенец цапли, вывалившись из гнезда, неловко плюхнется в воду, «его окружает стайка пираний, — пишет В. Шульте, — и секунды спустя на воде плавают лишь перья».
Впрочем, самые агрессивные пираньи и те питаются обычно лишь падалью. «На живых млекопитающих или людей они нападают редко. Как правило, это случается в засушливое время года. Нападают они также на особей с кровоточащими ранами» — поясняет Шульте. Если атака удалась и у жертвы брызнула кровь, к ней спешат все сновавшие поблизости пираньи.
Итак, агрессивность пираний зависит от времени года. В сезон дождей Амазонка и Ориноко разливаются. Уровень воды в них повышается примерно на пятнадцать метров. Реки затопляют обширную территорию. Где недавно рос лес, плавают лодки, и гребец, опустив в воду шест, может дотянуться до кроны дерева. Где пели птицы, молчат рыбы.
Затопленные леса становятся житницей для пираний. Выбор пищи у них велик. Местные индейцы знают это и, ничего не страшась, лезут в воду. Даже дети плещутся в реке, разгоняя стайки пираний. По фарватеру Ориноко, кишащей «рыбами-убийцами», беспечно едут любители водных лыж. Проводники, перевозящие туристов на лодках, не задумываясь, прыгают в воду, и прямо у них из-под ног туристы ловят удочками пираний. Чудеса, да и только! Хищницы ведут себя скромнее дрессированных львов. Вот только и у цирковых львов иногда появляется аппетит.
У пираний характер меняется, когда наступает великая сушь. Тогда реки превращаются в ручейки. Их уровень резко падает. Всюду видны «лагуны» — озера и даже лужи, в которых плещутся рыбы, кайманы и речные дельфины, ставшие пленниками. Пираньям, отрезанным от реки, не хватает пищи; они суетятся и мечутся. Теперь они готовы кусать все, что движется. Любая живность, попавшая к ним в водоем, тотчас подвергается атаке. Стоит корове или лошади опустить морду в озерцо, чтобы попить, как в губы ей вцепляются разозленные рыбы; они вырывают мясо кусками. Нередко пираньи даже убивают друг друга. «Во время засухи ни один местный житель не рискнет искупаться в подобном водоеме» — пишет Вольфганг Шульте.
Скелет в волнах памяти: рыбак и река
Другой немецкий исследователь, Харальд Шульц, один из лучших знатоков Амазонки, писал, что за двадцать лет пребывания в Южной Америке он знавал лишь семь человек, которых покусали пираньи, причем только один получил тяжелые ранения. Именно Шульц, долго живший среди индейцев, придумал в свое время анекдот, высмеивая страхи европейцев, для которых в лесах Амазонии смерть прячется на каждом шагу. До сих пор этот анекдот кочует из одного издания в другое, принимаемый часто на веру. Призрак его мелькал и на страницах нашего рассказа, всплывая из глубин памяти, как рыба — из глубин реки.
«Отцу моему было тогда лет пятнадцать. Гнались за ним индейцы, а он, убегая от них, прыгнул в каноэ, да лодка была хлипкой. Перевернулась она, и вплавь ему пришлось пуститься. Выскочил он на берег, да вот незадача — смотрит, а от него один лишь скелет остался. Но больше с ним ничего страшного не случилось».
Чаще всего жертвами пираний становятся рыболовы, сами же на них и охотящиеся. Ведь в Бразилии пираньи слывут деликатесами. Ловить их легко: надо лишь закинуть в воду крючок, привязанный к проволоке, — обычную леску пиранья срежет, — и подергать им, изображая трепыхания жертвы. Тут же на крючке повисает рыбина размером с ладонь. Если рыбак нападет на стаю пираний, то знай только, успевай закидывать крючок: каждую минуту можно вытаскивать по рыбине.
В охотничьем азарте легко и самому превратиться в жертву. Выброшенная из воды пиранья дико извивается и хватает воздух зубами. Снимая ее с крючка, можно лишиться пальца. Опасны даже мертвые, казалось бы, пираньи: рыба вроде перестала шевелиться, но дотронься до ее зубов, пасть рефлективно сожмется, словно капкан.
Сколько же авантюристов, достигших берегов Амазонки или ее притоков, лишались в старину пальцев лишь потому, что вздумали наловить себе рыбки на ужин. Так и рождались легенды. Дурацкие истории — «торкнулся пальцем в пасть дохлой рыбы, дак — хрясть! — и отгрызла его» — позднее приукрашивались бедолагами, превращаясь в настоящие «саги о сражениях со стаями рыб-убийц». Смешно сказать: «Любопытному Сильве палец откусили», зато почетно припомнить, как плыл в каноэ по Ориноко, а за тобой «индейцы — племенами, крокодилы — стадами, пираньи — стаями, а ты сыплешь золотом с кружев, с розоватых брабантских манжет, и стреляешь во все, что движется, а палец — так, пустяки…»
В самом деле, какой — на первый взгляд — противник из пираньи? Рыба кажется невзрачной и даже туповатой. Ее оружие «зачехлено», но стоит ей открыть пасть, как впечатление меняется. Пасть пираньи усеяна треугольными, острыми, как бритва, зубами, напоминающими кинжалы. Они расположены так, что защелкиваются, как молния на вашей одежде.
Необычна и манера охотиться, присущая пиранье (кстати, похоже ведут себя акулы): наткнувшись на жертву, она мигом бросается на нее и отсекает кусок мяса; проглотив его, тут же вновь впивается в тело. Подобным образом пиранья атакует любую добычу.
Однако в чужую пасть порой попадает сама пиранья. В реках Америки у нее много врагов: крупные хищные рыбы, кайманы, цапли, речные дельфины и пресноводные черепахи матамата. Все они, прежде чем проглотить пиранью, стараются побольнее укусить ее, чтобы проверить, жива ли она еще. «Проглотить живую пиранью все равно, что сунуть в желудок работающую циркулярную пилу», — отметил американский журналист Рой Сассер. Пиранья — это не пророк Иона, готовый терпеливо покоиться в животе врага своего: она начинает кусать его изнутри и может умертвить поймавшего ее хищника.
Удивляет и чувствительность пираньи к крови. В этом ее тоже можно сравнить с акулой. Она учует кровь, разбавленную до концентрации 1 : 1 500 000. Стоит бросить в воду окровавленную наживку, как со всех концов реки сплываются пираньи. Впрочем, не надо забывать, что обитатели Амазонки и ее притоков только и могут, что полагаться на обоняние. Вода в этих реках так мутна, что в десяти сантиметрах от себя не видно ничего. Остается лишь принюхиваться или прислушиваться к добыче. Чем острее нюх, тем выше шансы выжить.
Однако пираний нельзя назвать «ненасытными убийцами», как считалось прежде. Английский зоолог Ричард Фокс поместил в бассейн, где плавали две пираньи, двадцать пять золотых рыбок. Он ожидал, что хищницы зарежут вскорости всех жертв, как волк, проникший в овчарню. Однако пираньи убивали в день всего по одной золотой рыбке на двоих, по-братски деля ее пополам. Они не расправлялись с жертвами почем зря; они убивали лишь, чтобы есть. Впрочем, упустить богатую добычу — стаю золотых рыб — им тоже не хотелось. Поэтому в первый же день пираньи пооткусывали им плавники. Теперь беспомощные рыбешки, не способные плыть сами, покачивались в воде, как поплавки, — хвостом вверх, головой вниз. Они были живым запасом пищи для охотниц. Изо дня в день те выбирали новую жертву и, не торопясь, съедали ее.
Амазонские волки — друзья индейцев
У себя на родине эти хищницы — настоящие санитары рек (вспомним, что и волков называют «санитарами леса»). Когда в сезон дождей разливаются реки и под водой скрываются целые участки леса, многие животные не успевают спастись. Тысячи трупов перекатываются на волнах, грозя отравить своим ядом все живое вокруг и вызвать эпидемию. Если бы не проворство пираний, объедающих эти тушки добела — до кости, — то от сезонных эпидемий в Бразилии гибли бы люди. Кроме того, пираньи истребляют раненых и больных животных, оздоравливая популяции своих жертв.
Узнавая повадки пираний, можно лишь с горечью вспоминать, что одно время власти Бразилии, подпав под страшное обаяние легенд, пытались раз и навсегда покончить с этими рыбами и травили их разными ядами, попутно истребляя других обитателей рек. Что ж, в ХХ веке человек пережил «головокружение от прогресса». Ничтоже сумняшеся, мы пытались по-своему налаживать равновесие в природе, разрушая естественные механизмы и всякий раз страдая от последствий.
Туземцы Южной Америки давно научились уживаться с пираньями и даже сделали их своими помощниками. Многие индейские племена, живущие в Амазонии, в дождливое время года не утруждаются рытьем могил, чтобы хоронить сородичей. Они опускают мертвое тело в воду, а уж пираньи — прирожденные могильщики — оставят от покойного лишь «череп Йорика» и к нему немного костей.
Индейцы племени гуарани заворачивают покойника в сеть с крупными ячейками и вывешивают за борт лодки, дожидаясь, пока рыбы не соскоблят всю плоть. Потом украшают скелет перьями и с почетом прячут («хоронят») в одной из хижин.
С незапамятных времен челюсти пираний заменяют индейцам ножницы. Приготавливая стрелы, отравленные ядом кураре, индейцы надрезали их наконечники зубами пираний. В ране жертвы такая стрела обламывалась, тем вернее отравляя ее.
В наши дни в водоемах Европы и США тоже стали встречаться пираньи. Помнится, некоторые бульварные газеты сообщали и о появлении «рыб-убийц» в Подмосковье. Все дело в любителях экзотики, которые, заводя у себя необычных рыб, могут, пресытившись «этой игрушкой», выбросить их прямо в соседний пруд или канализационный сток.
Однако паниковать не надо. Участь пираний в нашем климате незавидна. Эти теплолюбивые животные быстро начинают болеть и гибнут, а уж зиму в открытых водоемах они вовсе не продержатся. Да и не похожи они на убийц, как мы убедились. Не так страшна пиранья, как ее малюют.
ТАК НАЧИНАЛАСЬ ЛЕГЕНДА
… Первые сообщения о пираньях стали поступать, когда конкистадоры достигли Бразилии и углубились в дебри лесов. От этих новостей стыла кровь в жилах. «Индейцы, раненые пушечными ядрами и мушкетными пулями, с криками падали из своих каноэ в реку, и свирепые пираньи обгрызали их до костей» — писал некий испанский монах, сопровождавший в 1553 году искателя золота и приключений Гонсало Писарро во время грабительского похода в низовья Амазонки. (Описывая ужасных рыб, благочестивый монах даже не задумался, что испанцы, стрелявшие из пушек по индейцам, были ничуть не милее пираний.)
