Доколе будем терпеть глумление над нами?…

Кажется, никогда за всю историю отечественного книгопечатания на читателя не обрушивалась такая лавина книг. Книги по истории в этом лавинном потоке занимают не последнее место. Однако обилие не радует. Очень скоро становится ясно, что большинство романов скроено по общим меркам и похоже друг на друга, как пироги одной выпечки. Бороться с этим бедствием бесполезно. Зуд писательства приобретает эпидемический характер.

Но — нет худа без добра. Широкие массы обретают уверенность в собственном даровании. Теперь каждый может внести свой скромный вклад в литературу.

Для доказательства мы предлагаем вниманию читателя вариант остросюжетного историко-эпического романа, построенного в полном соответствии с утвердившимися ныне канонами. В романе, как и положено, есть грозный и справедливый государь, представители элиты (патриоты и изменники) и протестующие, но патриотически настроенные выдвиженцы из угнетенных масс.

Для удобства роман можно отнести как к допетровской России, так и к послепетровской — кто как пожелает, поскольку разницы нет никакой (для романа из жизни XVIII века надо лишь изменить некоторые слова, что сделано для наглядности в представленном тексте).

Достоверность романа обеспечивают строго научные комментарии (они всегда производят впечатление), которые даны в сносках. Таким образом, наш эпохальный образец несет не только высокую эстетическую, но и познавательно-образовательную нагрузку.

Глава 1.
Штурмом брать животы!

Царь (император) хмуро сидел на троне, выщипывая бороду (теребя голый подбородок) и сверля бояр (сенаторов) гневными очами (глазами).

- Так как же, бояре (господа сенаторы)? Доколе будем терпеть глумление над нами немцев?!

- Куда нам с ними, государь (ваше величество), тягаться, — простодушно встрял (произнес) боярин (сенатор) князь Федор Иванович Долгополов, известный космополит¹ и хапуга. — Весь дефицит² чрез них, проклятых, идет. Три шкуры дерут (ассигнациями), а деваться некуда — надо терпеть.

- Может тебе, Федька, и сподручно терпеть, а нам не с руки, — вспылил гордый князь Василий Михайлович Химки-Ховрино. — Вели, государь (ваше величество), немцев с царства (из империи) выбивать и нашим товаром жить.

Долгополов раскатисто рассмеялся.

- Совсем ополоумел князь! Да где это видано, чтобы мы нашим товаром жили?! Чай³, не варвары какие, XVI (XVIII) век за окном. Ты, князь, видать ум свой в кабаке (трактире) пропил, раз такое плетешь.

Пикировка бояр (господ сенаторов) вывела царя (императора) из себя. Он хватил посохом по полу (кулаком по столешнице) и закричал:

- Стыдитесь! Лаетесь, аки псы, когда немцы державу нашу растаскивают⁴. За такую вашу дурь в опалу вас, на дальнее воеводство (губернаторство). Тебя, Васька, в Астрахань, тебя, Федька, в Архангельск. Вон с глаз моих!

Вельможи, горько плача и скаредно (по-французски) ругаясь промеж себя, отправились в ссылку. Наступила тягостная тишина, которая бывает только при абсолютизме (просвещенном абсолютизме), и лишь думный дьяк (тайный советник) Агей Крюк, человек умный, но со связями, осмелился нарушить ее.

- Немцы ловки, слов нет, но и у нас на их заморский товар свой есть. Прикажи, государь, и мы их квасом сомнем.

- Ой, ли? — хором засомневались погрязшие в консерватизме бояре (сенаторы).

- Истину говорю! Что их прокисшее вино против нашего квасу, особенно клюквенного или медового? До самой Гишпании (Испании) квас повезем и рынки повоюем.

Царь (император) обрадовался. Хоть и скуповат был, а тут не устоял, расщедрился, — одарил Крюка ласковым взглядом (орденом).

- Дело говоришь, Агей! Вот вам мой указ. Везти квас за море, штурмом брать немецкие животы!

Глава 2.
Заговор немцев

Английский шпион и посол граф Кальве, тайный приверженец пуритан⁵, принимал на Старом Посольском дворе в Москве (в посольском особняке в Петербурге) французского посла и шпиона маркиза Вискаса. Оба смертельно ненавидели друг друга, особенно после того, как граф выиграл у маркиза в дурака конюшню в самом центре столицы. Но на этот раз политические соображения перевесили мелкие дрязги.

- Московиты подымают голову. Я боюсь за наших пивоваров, — признался граф Кальве.

Вискас, как истинный француз, был ветренен и беспечен.

- Вы имеете в виду интригу с квасом? У них ничего не выйдет. В Лувре (в Версале) не станут хлестать квас вместо шампанского.

Граф недобро усмехнулся вставными челюстями.

- Кто знает — кто знает. Вы когда-нибудь пили квас? Нет, не тот, что продают на улицах. Настоящий, домашний. У меня его Акулька (мадмуазель Акулина) готовит.

Граф достал из погреба запотевший кувшин и разлил квас в венецианские чарки.

- За здоровье их величеств, — провозгласил маркиз, выуживая из кармана закуску — горсть чеснока и сардины. — Что это за прекрасный напиток? Неужели квас?

- Да, и он разорит виноградарей вашей бедной Франции.

- Нет-нет, я знаю московитов (русских). Они не выдержат технологии.

- Увы, маркиз, на этот раз они серьезно настроены. Даже купили в штатах⁶ импортное оборудование — обручи на бочки.

- О, Пресвятая Дева! — схватился в отчаянье за парик Вискас. — Как нам спасти цивилизацию?!

- Наконец-то вас проняло, — обрадовался англичанин. — К счастью, у меня созрел превосходный коварный план…

Глава 3.
Луидорами нас не купишь!

- Легких кафтанов побольше кладите, — приказывал Химки-Ховрино слугам, укладывавшим сундуки (чемоданы) в телеги.

- И шубы, шубы тоже, — запричитала боярыня (сенаторша) Марфа.

- Цыц, глупая баба (для XVIII тоже баба)! — прикрикнул на жену Василий Михайлович. — В жару едем, без шуб обойдемся.

- Как без шуб? Ведь моль побьет (из моды выйдет).

- Ну и пускай разор, пускай нищета! Все равно в мире правды нет. Вон Федьке Долгополову как повезло. На холодок едет, елками дышать. Где справедливость?

В дверь постучались. Вошедший холоп (мажор) доложил:

- Немец из фряжской земли к боярину на два слова (на аудиенцию) просится.

- Вот нелегкая принесла! Проси. А ты, матушка, ступай, нечего на немцев зенки пялить.

Боярин (сенатор) блюл свою нравственность и жену никому не показывал.

- Мое сердце обливается кровью, — начал хитрый, как Одимей⁷, маркиз Вискас. — Я отписал в Лувр (Версаль). Весь двор в скорби. Такой великий ум — и в такую глушь!

- Плевать я хотел на твой Лувр (Версаль) с колокольни Ивана Великого, — ответил прямодушный Химки-Ховрино. — Лучше говори, зачем пришел. Чай, не чай⁸ (кофе) со мной пить.

Маркиз, привыкший к коварной европейской учтивости, был смущен такой простотой.

- Слышал я, что государь ваш по навету дьяка (тайного советника) Крюка вздумал торговать с нами квасом. То зело прискорбно, ибо кваса мы не пьем и окрошки не едим. Так вы бы, князь, это дело испортили и Крюка опозорили. Тогда его в опалу, а вас в Москву.

- Это как же… испортить?

- Очень просто. Как придет к вам указ караван с квасом собирать, так вы его окольным путем через Индию отправляйте. Известно, товар скоропортящийся, по дороге скиснет; а коли на то в деньгах нужда — вот! — и маркиз широким жестом высыпал на стол новенькие луидоры.

Химки-Ховрино, хотя и был боярином (сенатором), но в душе оставался патриотом. Он побледнел и взвился.

- Ах ты, погань фряжская (французская)! Вздумал меня купить луидорами!

Вискас опомниться не успел, как Василий Михайлович сгреб его за грудки и выбросил в повалушное окно.

Глава 4.
Гинеи-шиллинги на бочку!

- Шуб и шапок поболе кладите, — кричал боярин Долгополов слугам, укладывающим рухлядь в сани (карету).

- А летники и сарафаны куда? — запричитала боярыня (сенаторша) Дарья.

- Цыц, глупая баба, — осадил жену князь. — В холод, в сугробы едем, зачем сарафаны.

- А если без присмотра растащат?

- Ну и пускай тащат. Все равно правды нет. Вот Ваське Химки-Ховрину опала досталась. Не опала — юга и курорт⁹.

Вбежавший в светлицу (кабинет) слуга доложил:

- К вашей милости немец англитской земли просится.

Одетый во все ношенное граф Кальве сразу перешел к делу.

- Не буду лукавить, боярин (сенатор). Ваш отъезд для нас — нож в сердце. Лондон скорбит. В Сити¹⁰ — самострелы. Но у нас — граф поднял палец — не принято бросать хороших людей в беде.

- Неужто из-за меня войну объявите?

- Мы бы с удовольствием. Но сейчас у нас денежные затруднения. Однако есть другой способ…

- В эмиграцию не поеду. Я вам не какой-нибудь Курбский¹¹.

- Зачем же в Лондон, когда можно и здесь. Прикажите кораблям с квасом из Архангельска вкруг Америки плыть. Глядишь, и сгинут в морской пучине. Государь на вашего недруга Агейку Крюка рассердится. Его — на плаху (в темницу), тебя, боярин (сенатор), назад в Москву.

- Опасное дело, — заколебался Долгополов, — фунты-гинеи дашь?

- Сколько угодно — все на бочку!

Князь шаркнул горлановую шапку (шляпу с позументом) об пол.

- Эх, жисть наша боярская (сенаторская), каторжная. По рукам!

Глава 5.
Справедливый государь

Царь (император) скучал. Он смотрел в слюденное (застекленное) оконце, сочившееся чахлым светом, и вздыхал. Было от чего придти в уныние. Прошел год, а в стране не было ни кваса, ни денег (валюты). Вчера он даже решил отрубить голову (отдать в Тайную экспедицию) Крюку, но одумался — пускай еще ее поносит.

В сенях (вестибюле) послышался шум. Двери распахнулись и в покои, размахивая грамоткой (депешей), ворвался расхлестанный Агей Крюк.

- Великий государь (ваше императорское величество), важные вести!

- Говори.

- Посольская отписка из Италии. Караван с квасом прибыл в Италию из Астрахани. Торговля идет бойко. Квас теснит вино. В Неаполе восстание виноградарей. Разбито десять бочек. Испанский дук (герцог) ввел в город ратных людей…

По мере того как дьяк (тайный советник) читал, лицо царя светлело.

- Слава Богу, — наконец, сказал царь¹² (император¹³). — Отпишите в Астрахань боярину (сенатору) Химки-Ховрино с похвалою: за то, что караван хорошо снарядил, я его прощаю и велю еще три года воеводою (губернатором) в Астрахани сидеть. А что про морской караван слышно? Давно от князя Долгополова известий нет.

- Великая измена, государь. Федька Долгополов вкупе (в аллиансе) с ворами, немцами графом Кальве и маркизом Вискас такую шкоду учинили, что язык немеет.

Просветлевшее лицо царя (императора) снова потемнело.

- Говори.

- Разреши, государь, человека привести, который про измену проведал и донес.

Царь (император) сурово кивнул сумрачной головой.

Двое стрельцов (кавалергардов) ввели в палату (зал) мужика. По тому, как запахло луком, чувствовалось, что мужик из самой гущи народа. Царь (император) поморщился, но стерпел.

- Как звать?

- Мишка аз.

- Вор (бунтовщик)?

- Разинец (пугачевец), — гордо ответил Мишка.

- Ишь ты, смелый какой, — недобро усмехнулся царь (император). — А почто мне помогаешь, на боярина (сенатора) Долгополова доносишь (фискалишь)?

- Нет мочи смотреть, как изменник народный продукт губит. В Архангельске сам слышал, как он твоим государевым словом приказал квас вокруг Америки вести. Для выдержки, говорит. А губит квас воевода (губернатор) по наущению немцев, супротивников московских (российских)!

- Ах, вор, ах, мерзавец! — заскрипел передними зубами царь (император). — Агей Крюк! Поедешь в Архангельск с розыском. Долгополова в железа и сюда прислать. Пускай в немилости в Москве живет. Корабли из Америки вернуть и отправить в Европу. Послов схватить.

- Никак нельзя. Послы — дипломатическая неприкосновенность. Можно только выслать, — возразил Крюк.

- Вот она, Европа, — в бессилии развел руками царь (император), — даже душу не отведешь. Тогда вот что: Мишку за вести наградить, за воровство — повесить.

- Суров ты, государь, но справедлив, — со вздохом умиления произнес думный дьяк (тайный советник), уводя Мишку награждать и вешать.

Эпилог.
Свежий ветер

Свежая куртина (ветер) полоскала широкую холстину парусов. По сходням кораблей крепкие, похожие на Мишку, мужики (бурлаки) споро катали бочки с квасом. Бочки падали в раскрытые рты (зева) трюмов и замирали, бурля вспененным суслом. Ядрено пахло морем, простором и перспективой. Сломленная Европа, вытягиваясь в очереди, вожделенно ждала кваса…

Сноски

¹Здесь — интернационалист.

²Дефицит — от лат. «Недостаток». Издавна существовал на Руси, что неопровержимо доказано крестьянскими бунтами и городскими восстаниями.

³Не путать с чаем — напитком.

⁴В переносном смысле. Имеется в виду неэквивалентный обмен — товары на энергоресурсы (дрова) и полезные ископаемые (меха).

⁵Разновидность непьющих людей в Англии, занятых первоначальным накоплением капитала.

⁶Не путать с США. Здесь — Голландия.

⁷Злостный неплательщик алиментов из греков. Был опознан и изобличен женой Пенелопой. Символ хитрости.

⁸Здесь как раз чай, как чай — импортный китайский напиток из растения, произрастающего в Краснодарском крае.

⁹Такого термина в те времена не было, но в историческом романе допускаются маленькие неточности.

¹⁰Деловая часть Лондона, где располагались банки и ростовщики.

¹¹Первый грамотный диссидент, известный тем, что переписывался с царем Иваном Грозным.

¹²Царь был верующим.

¹³Хотя император был масоном, в глубине души он тоже верил в Бога.