«Человек играющий» — назвали хомо сапиенса социопсихологи. Это название делает честь их проницательности, потому что… Почему — надо объяснять обстоятельно.
Человеческая психика устроена так, что на повторяющиеся сигналы из внешнего мира, не несущие нового смысла, она перестает отвечать реакцией сознания, а переводит их в разряд машинально, автоматически воспринимаемых раздражителей. В самом деле, мы ведь не задумываемся над исходными смыслами зеленого и красного цвета в сигналах светофора. А между тем, как замечал выдающийся антрополог Яков Рогинский, «восприятие, утратившее яркость, бесполезно, как уснувший сторож». Игра, на мой взгляд, — самый распространенный и разнообразный способ разбудить «уснувшего сторожа». Притом способ невероятно гибкий и находящий себе место почти в любых условиях. В обрядах. В приметах. В магических заклинаниях. В религиозных церемониях, В спортивных состязаниях.
Особенно мне кажутся интересными его проявления в области секса и любви.
На сигнал опасности ответ прост: нападение или бегство.
На сигнал голода ответ однообразен: попытка найти пищу. Хотя и здесь игровое начало человека создало замечательную и обширную культуру потребления еды: от замысловатых ритуалов застолья до коллекционирования марочных вин.
Но сигналы любовного влечения породили поистине необъятную сферу, где игровое начало человека проявило себя в полной мере. Недаром человек — единственное существо, которое из простого способа размножения сделало развлечение, источник удовольствия, а также преобразовало его в один из самых мощных и ярких пластов своей культурной жизни. И притом захватило и включило в этот пласт много поведенческих реакций из своего животного прошлого.
Вообще-то это не удивительно: размножение, продолжение рода — главное, ради чего природа производит нас на свет. Удивительно другое: как ярко и с каким разнообразием игровое начало проявляет себя на поле любви и секса.
Человека интересует сам человек. И прежде всего — особенности его поведения.