У Ирины Алексеевны Богдановой было три сына: Егор, Степан и Алексей. Когда началась Великая Отечественная война, их забрали на фронт. Егор погиб на границе в начале войны, Степан служил под Горьким, был ранен в бою и вернулся домой без ноги. Алексей, мой отец, служил на флоте, был дважды ранен в голову, контужен, потерял зрение и возвратился в родные края. Когда мать узнала о судьбе своих детей, она много плакала, впоследствии заболела и умерла.
Когда началась война
Мой отец Алексей Дмитриевич Богданов родился в 1917 году в деревне Заволочье Кумбасозерского сельского совета Приозерного района Архангельской области. Родители его были крестьяне. Отец умер рано, когда Алексею исполнилось пять лет.
Алексей служил с 1939 года в краснознаменном Балтийском флоте в Кронштадте. Принимал участие в войне с белофиннами, В 1940 году участвовал при освобождении прибалтийских стран Латвии, Эстонии и Литвы. Служил в истребительном батальоне морской пехоты «Черная смерть».
Отечественная война застала его в Риге, в порту Болдырево. В первые дни войны немецкие самолеты разбомбили все, что можно: электростанции, вокзалы, аэродромы с самолетами и танками, не успевшими отправиться на фронт, машины, корабли и подводные лодки, не успевшие уйти в море, полностью всю связь. Моряки держали оборону Ленинграда. Нелегко им было воевать без поддержки с воздуха и без помощи подводных лодок. Но они честно дрались до последнего вздоха. Надежду возлагали на военно-морские базы с островов Даго и Эзель. Бомбы их не пробивали - стены и потолок батарей были из железобетона. Крупнокалиберные орудия простреливали все проходы противника к Ленинграду. Немецкие самолеты господствовали в небе: часто топили наши корабли. Но и батареи были невечны. Боеприпасов никто не подвозил, и, когда снаряды заканчивались, приходилось все взрывать и переходить на соседнюю базу. Моряки, встав в полный рост, шли на немцев врукопашную, но силы были неравны. Поэтому пришлось оставить базу на острове Даго и уйти на остров Эзель. Уходили на уцелевших кораблях и катерах, собрав раненых. По дороге на караван налетела немецкая авиация. Самолетов - видимо-невидимо, будто ворон. Они пикировали, бомбили корабли, расстреливали моряков в упор из пулеметов. Это было страшное зрелище. В корабль, на котором находился Алексей, попала бомба. Все вокруг вспыхнуло, через несколько минут судно могло взорваться, но его вовремя успели спасти с катера.
Алексей был ранен осколком бомбы в голову и лежал без сознания на палубе возле орудия, которым командовал.
На спасательном катере его привезли в военно-морской госпиталь на остров Эзель, где сделали операцию на голове. На почве ранения случился паралич правых конечностей, потеря слуха на правое ухо.
За остров Эзель шли ожесточенные бои. С воздуха бомбили, бросали воздушный морской десант. Но моряки отбивали все атаки до тех пор, пока не кончились снаряды и патроны. Немцы окружили остров со всех сторон и взяли в плен защитников. Будучи на лечении в госпитале, Алексей оказался в плену. А ведь он только при помощи сестер и больных пытался вставать и ходить. Хождение по мукам У немцев был приказ: моряков в плен не брать - истреблять. Пришла в госпиталь группа немцев, всех больных куда-то погнали. Алексей идти не мог, немцы стали его бить прикладами, пинать сапогами, потом стреляли в голову, Пуля пробила висок, прошла через оба глаза и вышла в основание носа.
Он очнулся в куче трупов и еще живых людей. Кто-то был еще теплый, кто-то уже остыл. Это была братская могила шесть на шесть метров для живых и мертвых. Кругом слышна немецкая речь. Тут стали бомбить остров. Кто бомбил, непонятно. Немцы разбежались.
Алексей потерял сознание, а когда очнулся, понял, что до сих пор лежит в яме с трупами. Он ничего не видел -одного глаза не было, другой утратил зрительную способность.
Немцев не было. Пришла похоронная команда, вроде бы русская. Живых забрали в какой-то сарай, ухаживали, дали воды и перевязали. Потом снова нагрянули немцы, Пленных били, пинали, допрашивали так, что отец снова потерял сознание. Очнулся, когда повезли на пароходе. Так он попал в латвийский лагерь смерти Саласпилс.
Там было много детей, женщин. У них брали кровь для немецких солдат, Много было инвалидов. Их держали для работы и для обмена пленных. Евреев сразу расстреливали, Многих людей сжигали в крематории.
Кормили очень плохо. От пленных оставались кожа да кости, На работу выгоняли в деревянных колодках по снегу. Приходилось носить камни на дорогу. Слепых и больных поддерживали коммунисты - подкармливали немного. В основном в ход шли лягушки, мыши, крысы и все, что шевелилось. Ели даже людей.
Как остался живым Алексей, слепой на оба глаза, с пробитым черепом и поломанными пальцами на руках, знает только Бог.
Освободили военнопленных американцы. Их подлечили, подкормили и отправили на родину с двумя проводниками. Алексею сказали, что его обменяли на немецкого офицера. По дороге проводники от радости запили, загуляли, обворовали отца и исчезли,
Алексея высадили в Плесецке. Добрые люди отвели домой, обогрели, накормили и на другой день увели в райвоенкомат. Надо было как-то добираться до дому.
Женщина и слепой человек.
Мама была знакома с Алексеем близко, когда работала на его родине в медпункте. Иногда перед уходом на войну он приезжал туда в отпуск. Во время войны мама работала в военкомате. Когда отца нужно было переправлять домой, она была в командировке по делам. Ее разыскали. Так они встретились. Мама жалела отца, возила его в Архангельск в областную больницу на обследование, затем в Ленинград в институт, но все напрасно, Зрение не удалось вернуть даже на один глаз. Отца подлечили и дали первую группу инвалидности. Они прожили вместе 24 года в горе и в радости. Женщина и слепой человек, Алексея хотели трудоустроить, возили в Архангельск в общество слепых, Пытались научить читать, но появились боли в голове, в глазах. Пробовали учить в школе баянистов, но тоже ничего не вышло. Медики дали такое заключение: по состояний здоровья не должен привлекаться к труду, Пусть делает то, что может.
Что ж делать? Потихоньку Алексей освоил роль домохозяйки и неплохо с ней справлялся. Он был очень чистоплотен. Перемывал посуду, протирал пыль и мыл пол. Воды ему всегда не хватало. Слушал радио. Особенно любил, когда рассказывали про Брестскую крепость. Соседи и друзья часто навещали его. Он первое время рассказывал про войну школьникам, про то, как они воевали. Но эти воспоминания сваливали его с ног. Делались приступы с головными болями, его увозили в Архангельск на три месяца излечение. После этого он снова жил, занимался домашними делами. Когда отец кормил глубей, птицы садились ему на плечи и позволяли себя в руки взять, Отец ухаживал за курами, козами, ласкал собаку. А гуси, те просто следом за ним ходили. Птицы и животные любили папу, спешили к нему, когда он выходил на улицу. Люди, проходя мимо дома, смотрели на все это, как на некую невидаль. Мы держали много лет корову, коз. Сами заготовляли корм для них - получалось.
Вокруг дома были сделаны перегородочки для него, чтобы мог держаться за них. А внутренне он был всегда в хорошем настроении, которое передавалось и другим. Алексей никогда не ругался, не курил и не пил вина. Хоть и много болел, но был вежлив со всеми.
Каждый день он проверял мешок с мукой, который находился под его кроватью. А под подушкой он хранил мешок или два с пшеницей или с овсом. Видно, наголодался человек до смерти...
В семье родилось двое детей. Дочь Светлана и сын Борис, Алексей очень любил детей, и они отвечали ему тем же. Было больно смотреть, как он бережно, нежно ощупывал ребенка, лаская его, не видя его... Он купал детей, подмывал, кормил молоком из соски и поил из чашки. Это был удивительный человек. Иногда папа играл на гармошке, хотя перебитые пальцы не слушались его.
Умер отец от рака легких в октябре 1969 года.
Незадолго до смерти он гулял на свадьбе дочери Светланы. Я в это время служил в армии. Приехав домой, застал отца в больнице еще живым. Помог увезти с кислородными подушками на родину. Лечение уже не помогало. Когда кислород закончился, он умер.
Мой отец - пример мужества, любви, верности, дружбы. Словом, того, чего не хватает нам в этой непростой жизни.
